Летом я купалась в его холодных и быстрых водах, ловила рыбу с дядей, каталась на моторной лодке до Усть-Маи – улусного (районного – прим.автора) центра, а зимой лепила снеговиков и играла в снежки с местной детворой. Вокруг селишка на многие сотни километров распростерлась тайга. Там я собирала землянику и грибы, ходила в походы и пыталась найти сокровища, которые по легенде, выдуманной мной и моими верными соратниками-шестилетками, были закопаны под тремя сросшимися березами. После всех этих приключений я возвращалась домой, где пахло ушедшим солнечным днем и бабушкиными пирожками. Когда все вечерние процедуры заканчивались, бабуля принималась рассказывать сказки и истории из своей молодости. В их число иногда входила и история моего родного Петропавловска.

В далеком 1852 году в местности близ Усть-Маи открыли Аянский тракт – дорогу, которая тогда соединяла Якутск с Охотским морем. Заселением и освоением этих мест занимались сосланные скопцы – последователи одной из религиозных сект. С ними туда приезжали и обычные крестьяне - на заработки.

Прадед моего прадеда Иван Кривошеин прибыл с семьей в Усть-Майскую дислокацию в том же году, но со скопцами связан не был. Он занимался тем, чем обычно занимались «станционные» крестьяне – следил за состоянием своего участка тракта, ремонтировал его, предоставлял ночлег всем желающим, заготавливал сено для лошадей и многое другое.
В 1859 году такие крестьяне вместе со ссыльными скопцами основали множество поселений, в их список вошло и Петропавловское. Название оно получило от имен святых Петра и Павла. Следующее упоминание о нем было только в 1871 году, когда оно стало просто селом Петропавловск. Этот год и считается датой основания моей малой родины.
Потом на страницах истории белые пятна. Известно только, что здесь отбывали ссылку политические деятели, которые и поспособствовали становлению в тех краях советской власти.
Но вот в ХХ веке мой прадед Павел Кривошеин принял активное участие в развитии Петропавловска.

Бабушка всегда с теплотой говорит о своем отце. Она вспоминает, как он мастерил всей сельской детворе игрушки из дерева, как шутил над своей женой, как играл на гармошке и рассказывал истории детишкам. В селе люди знали его как весельчака и первого тракториста на деревне. Последнее, между прочим, вовсе не шутка – прадед специально окончил курсы трактористов и пригнал в Петропавловск первый "Белорус". Помогал пахать поля, на сенокосах был незаменимым человеком, имел репутацию хорошего и ответственного работника. А потом началась война.
В этот переломный момент истории нашей страны Павел вместе со всеми боролся за Родину. Его не было четыре года, он получил серьезное ранение в голову, едва не умер. Но это не помешало ему оставаться на передовой, а потом биться с японцами на Дальнем Востоке. И после, изнуренный войной, он вернулся домой и вступил в новый бой, только уже с запустением и разрухой. Сначала трудился трактористом, позже дизелистом в аэропорту, а еще позже дизелистом-мотористом в совхозе. В его руках все спорилось, за что прадед получил любовь и признание односельчан. Если что-то в доме ломалось – шли к нему за помощью, если что-то не росло – просили совета, а уж если у детей велосипед не ехал – то бежали к деду Паше, ведь он точно знал, что делать!
Так и жил он со своей семьей в Петропавловске, помогал строить дома, обрабатывать земли и чинить все на свете. Жена его, Татьяна, тоже была активным деятелем в селе. Во времена Великой Отечественной войны она на добровольных началах учила маленьких односельчан читать, писать и считать.
Семью Кривошеиных, по словам бабушки, знали, любили и уважали во всем улусе. И, наверное, это правда, потому что в 2018 году Павлу Кривошеину была установлена мемориальная доска за вклад в защиту Родины и развитие Петропавловска.

Сначала я каждое лето возвращалась на каникулы. Это были лучшие времена моей беззаботной детской жизни. Я выходила на крыльцо дома, голыми ступнями ощущая теплоту деревянных досок. Я носилась по деревне на велосипеде, чувствуя саднящую боль в коленях из-за многочисленных падений. Я ходила на маленьком судне «Алданец», возвращаясь домой после длинных каникул. Я ловила тугунков – маленьких рыбок, похожих на шпроты, потом помогая бабушке их солить. Я отмечала праздник лета Ысыах, запуская с друзьями воздушных змеев и килограммами поглощая вкусности, приготовленные жителями поселка. Я была настоящим ребенком в те времена, ни о чем не думала и ни о чем не волновалась.
Однако уже тогда из Петропавловска все уезжали в Якутск, Нерюнгри и другие большие города в поисках лучшей жизни. На 2010 год население деревушки составило всего 870 человек. Сейчас, наверное, и того меньше. Но там все равно построили маленькую церковь, в которой меня крестили, а позже большую двухэтажную школу и детский садик.
Лето, когда их строили, стало моим последним летом в Питере. Помню, тогда погода не радовала – я почти не купалась в Алдане, да и в семье случилось горе – умер мой дядя. Бабушка попала в больницу, и две недели я жила в самой Усть-Мае, каждый день бегая навещать бабулю. Воспоминания о тех трех месяцах смешались, остались лишь редкие коротенькие фрагменты, которые с каждым годом все более затягиваются дымкой забвения.

Первые годы было тяжело находиться далеко от малой родины. Всё время хотелось вернуться, чтоб еще раз ощутить то чувство легкости и свободы, тот чистый воздух, чтоб увидеть те яркие звезды. Но с годами это желание притупилось, и я стала считать, что во мне нет чувства локального патриотизма.

Но за время поиска информации о Петропавловске я поняла, что это не так. Я по-настоящему люблю свой край. Его история поразительна. Он сам поразителен. Я ведь и правда связана с ним кровью. Если помните, мои родственники одни из основателей. Но, знаете, дело не только в этом. Петропавловск – место, где я родилась, где провела свое детство, где строила замки из песка и училась кататься на велосипеде. Он живет в той десятилетней девчонке, что смотрит на мир моими глазами. Я связана с ним кровью, потому что Петропавловск и есть моя кровь. Мое живое и бьющееся сердце.